Чем пахнет счастье

Очередной мой рассказ из цикла «Пять чувств».

Однажды, когда моему сыну Семену, было пять лет, во время летней прогулки по полю за нашей дачей он спросил:

– Мама, а как пахнут цветы?

– Все цветы пахнут по-разному. – сказала ему я. – Ромашки пахнут так, как будто над большим полем светит солнце и летают бабочки, и хочется жмуриться. А розы пахнут так, будто ты выпил сладкий компот, – я, признаться, не люблю розы.

Мой сын родился без носа. Врачи сказали – так бывает. Очень и очень редко, но все же – бывает. Генетические мутации, возможно, последствия перенесенного в беременность гриппа. Это патология, которая просто вот так случилась. Со временем все можно исправить, он будет совсем нормальным ребенком, будет как все, – сказала мне пожилая врач с добрыми и усталыми серыми глазами.

В детской реанимации Семен поначалу лежал к боксе, такой крошечный, в распашонке с корабликами и белой шапочке, как настоящий гномик. Даже без носа он был невероятно красивый. И, разглядывая его, я, конечно, понимала, что он никогда не будет такой, как все. Он теперь всегда будет другим. Каким именно – я не знала. Из шеи Семена торчала огромная и жуткая трахеостома. Я смотрела на неё и думала: это временно, это все временно. Так я себя настраивала и в итоге настроила. И уже в роддоме знала, что все сделаю для того, чтобы мир принял моего сына и открылся ему с самых лучших своих сторон.

Когда Семену было три года, врачи сделали ему несколько операций, и у моего мальчика появился нос. Аккуратненький маленький носик. И постепенно он научился им дышать, и, кажется, тогда я начала привыкать к отсутствию страха. Страха, что он задохнется. Что над ним будут смеяться. Что он будет страдать от того, что не такой, как все. Чего врачи не смогли сделать – это дать моему сыну обоняния.

С того момента, как Семена заинтересовал запах цветов, моя жизнь изменилась. Теперь она была посвящена изобретению описаний ароматов и запахов. Лишенный обоняния, сын особенно остро познавал мир с помощью зрения, вкуса, чувств и ощущений. И мне приходилось объяснять, сплетая из его знаний новые образы. Я хотела, чтобы он не только понял, но и почти почувствовал. Мне казалось, что по крупицам я придумываю для него какую-то свою реальность. Дождь пахнет так, будто ты в жару умываешься прохладной водой. В старом деревянном доме на даче пахнет так, будто трогаешь теплые, нагретые солнцем, старые доски. Каша, говорила я сыну, пахнет как самое вкусное на свете блюдо, когда ты голоден. Кошка пахнет теплом и… кошкой. Море пахнет солью и свежим ветром. И счастьем. Так я сама ощущала – море пахнет счастьем.

Пока Семену не исполнилось 7, мне приходилось тяжеловато. Ежедневно приходилось придумывать ответы на такие вопросы:

– А как пахнет снег?

– Какой запах у яблока? А у груши? А у арбуза?

– Чем пахнет песок?

– Мама, зачем тебе духи? Как ты хочешь пахнуть?

Потом, пойдя в школу, он начал придумывать описания запахов сам. Это были совершенно фантасмагорические образы, и, разговаривая с сыном, я понимала, что живет он в мире без запахов, но гораздо более богатом, чем мой. Чем наш. Например, он говорил:

– Как ты думаешь, мам, чем пахнет радость?

– Я не знаю, — признавалась я. – Конфетами?

– Нет, мама, радость пахнет радугой! Они ведь поэтому и называются похоже, ты понимаешь? А грусть пахнет грозой!

– А счастье, — спросила я однажды, когда Семен был уже подростком, – оно чем пахнет?

– Я не понимаю пока, — серьезно ответил мне сын. – Пока не чувствую. Но как почувствую, я сразу тебе скажу.

Потом Семен вырос, быстро и незаметно, катастрофически незаметно. Подходил ко мне утром, чтобы по привычке чмокнуть в щеку, но ему уже удобнее было чмокать меня в макушку. Он закончил школу, университет и уехал в Москву, звонил оттуда часто, говорил, что столица пахнет грязью, автомобилями, сыростью подземных переходов и странными людьми. Потом влюбился и стал звонить реже. Но в один из этих редких звонков сказал:

– Мне кажется, счастье пахнет волосами любимой женщины. Мам, ты меня понимаешь?

Я кивала, и мне было жаль, что целый кусок сыновьей жизни проходит мимо меня, и столько открытий он делает уже сам, отдельно. Полный странных и невероятных образов сын мира жил и вращался уже далеко, на другой орбите. Потом Семен женился. На этой самой девушке, чьими волосами пахло его счастье. Они прожили три года, а потом она ушла от него. Бури и скандалы – все это тоже прошло мимо меня, я узнала только итог. Семен позвонил поздно вечером и без предисловий сказал:

– Мам, я понял. Настоящее счастье пахнет детством. Когда мы с тобой за руку идем и болтаем. И солнце светит. Вот этим всем пахнет счастье. А все остальное – ненастоящее.

– Не знаю, сын, бывают ли ненастоящие запахи. Запах он просто запах, каким бы ни был.

– Но бывает ненастоящее счастье.

И тут я поняла, что часть его мира осталась со мной навсегда, самая важная его часть. И сказала:

– А знаешь, соглашусь с тобой. Счастье пахнет детством. Твоим детством.