В ноябре прошлого года я попала на лучевую терапию в Европейский медицинский центр. В онкоцентре им. Блохина квоты на лучевую закончились, но туда я и не хотела. Ещё в очередях на перевязку я узнала, что оборудование в Блохина не очень новое и часто ломается. Забегая вперед, скажу, что и в самых современных клиниках типа ЕМЦ оборудование тоже регулярно ломается.
Для того, чтобы попасть на лучевую, я пришла в свой районный онкодиспансер. Сделала я это впервые, ведь в онкоцентр я попала напрямую, без участковых терапевтов и онкологов. Никого из врачей не знала, поэтому записалась к мужчине по фамилии Иванов. Пожалуй, это самый неприятный доктор, встретившийся мне за всё время моих хождений по больницам.
Во-первых, в его кабинете стул для пациент стоял ровно за монитором компьютера, так чтобы врач не видел посетителя и наоборот. Во-вторых, он ни разу не посмотрел на меня. Мои тщательно откопированные выписки были проигнорированы. Он что-то внёс в программу с моих слов. Выписал мне направление на лучевую в ближайший к моему дому институт им. Герцена, но сказал — идите, проситесь, не знаю, есть у них квоты или нет. А я точно знала, что он должен внести меня в какую-то систему, которая направит меня в ту клинику, где есть квоты на лучевую. «Какая система? Ничего не знаю. — сказал мне онколог Иванов. — И всё, идите, наши 17 минут закончились«. «А гормоны назначить?» — спросила я. «Какие гормоны?! — рассердился он. — Я уже вас в программе закрыл. Почему вы сразу не сказали?!» Я тоже рассердилась и сказала, что вообще-то мои выписки перед ним. «Запишитесь ко мне или кому-нибудь другому, выпишем вам гормоны», — сказал врач и попросил меня из кабинета. Больше я к нему не пошла, конечно. Через два дня попала к другому онкологу-химиотерапевту, чудесной Лилии Власовой, к ней и хожу до сих пор. Она внесла меня в список нуждающихся в лучевой терапии, и уже через день мне позвонили из ЕМЦ.
Мне предстояло ездить 3,5 недели на станцию метро «Проспект мира», каждый день в одно и то же время, в 15.30. Я продолжала работать, поэтому эти 3,5 недели для меня были забегом на длинную дистанцию: с утра на работе, в обед еду на лучевую, потом домой. Этот ритм меня и сбил с ног, можно сказать. Лучевая далась мне нелегко, и хоть неприятных физических ощущений никаких не было, но чувство общей усталости накапливалось. Иногда я просто заставляла себя шевелиться.
Процедура прохождения лучевой терапии была достаточно простой. Я приходила в отделение, там ждала (в среднем, минут 10-15), когда подойдёт моя очередь. Потом шла переодеваться в кабинку. Раздевалась до пояса, надевала что-то типа халата, и в таком виде проходила мимо очереди — в помещение с оборудованием.
Первый сеанс был каким-то невероятно долгим. Страшная шайтан-машина крутилась вокруг меня и так, и сяк. Гудела. Металлические штырьки в её огромном «глазе» постоянно меняли очертания рисунка. В итоге, я провела на этом столе около 20 минут. После чего меня вызывала доктор и сказала, что мой экспандер мешает проведению лучевой. «Очень сложный рисунок» — сказала она, процедура получается долгой. В общем, экспандер надо «подсдуть». В этот же день я поехала к своему доктору Арифу, и он выкачал из экспандера 30 мл физраствора. После чего мне пришлось заново проходить разметку. Зато все последующие сеансы длились минуты 3-4. Если везло, ничего не ломалось и была небольшая очередь, то лучевую можно было пройти за 20 минут, включая ожидание, переодевание и саму процедуру.
Про побочки от лучевой терапии никто не говорил, и я как-то была настроена, что всё это фигня. Но по итогу всё-таки лучевая терапия повлияла на мой организм:
- ожог. К концу сеансов моя левая грудь была красно-кирпичного цвета, хотя я и мазала её несколькими мазями, рекомендованными докторами. Из-за этого ожога в январе (через 1,5 месяца после окончания лучевой) меня не взяли на реконструкцию. А ведь могла успеть до коронавируса! Ожог полностью не прошёл до сих пор.
- боль в шее. Я уж не знаю, как и что там подействовало, но шея прямо над ключицей у меня теперь всё время немного побаливает при физической активности. Как будто какая-то мышца или жила стала менее эластичной, такое чувство.
- хроническая усталость. Сохранялась у меня ещё месяц после завершения лучевой терапии вместе с чёрными кругами под глазами. Тут надо отметить, что как раз в этот период мы купили квартиру и переехали в неё накануне Нового года. При этом я не переставала ходить на работу. В общем, в какой-то момент я боялась сдохнуть, но не сдохла. История с покупкой квартиры прямо во время лечения от рака была моей личной авантюрой, я её затеяла и с помощью сестры-риелтора я её осилила. Со сделки в банке я бегом (не вру!) бежала от метро до клиники, потому что опаздывала к своему времени на сеанс. Однажды напишу об этом подробнее.
Я уже писала о лучевой терапии по свежим следам, если интересно, почитайте: «Лучевая терапия, не так уж и легко». Сейчас, по прошествии почти полугода, могу сказать, что лучевая терапия недостаточно демонизирована:) Все боятся химии, но лучевая терапия тоже не подарок. У меня до сих пор очень низкие лейкоциты и до последнего времени (до карантина) было плохое ЭКГ. И все врачи говорят: «Ну, а что вы хотели после лучевой, год ещё будете восстанавливаться».
Когда ты получаешь выписку о прохождении лучевой терапии на руки, ты становишься немножко такой… дезориентированный. Активное лечение закончилось. Всё. Ты выходишь из-под опеки врачей, остаёшься один на один со всеми страхами, последствиями, побочками. Тебе уже некому написать в ватсап: «Доктор, у меня ком в горле уже целых 15 минут, это точно не метастазы?!» — в общем, начинается жизнь после лечения.
Нет, конечно, дальше ещё по плану гормонотерапия, ежемесячные уколы, ежеквартальные обследования. Но в целом какое-то время ты привыкаешь к тому, что завтра тебе не надо в больницу. И послезавтра не надо. И даже на следующей неделе надо всего разок сдать кровь, а можно и отложить. За эти полгода гонки на выживание ты становишься другим человеком. И наступает пора возвращаться к себе.
Предыдущая часть онкоистории — тут.
3 мудрейшие буддистские фразы, изменившие мое мышление