Не знаю, во что верить

Умерла Оксана.

Мы учились с ней на журфаке, только она годом старше. Мы нашлись в Москве только когда обнаружилось, что у нас одинаковое заболевание. У неё был трижды негативный рак, который очень долго не могли распознать, так он маскировался под мастит.

Её ремиссия продолжалась всего несколько месяцев.

Прошлым летом на даче, совершенно по ощущениям здоровую, после операции, химии и лучевой, её вдруг скрутило. КТ показало почти съеденную метастазами печень, хотя ещё 3 месяца назад было «чисто». И вот, прошло полгода, и Оксаны нет. Сегодня об этом написала в её инстаграме её старшая дочь. Младшая — ровесница моего Серёжи.

Самое страшное, писала она мне в фейсбуке, что этот шаг между здоровым, плавающим в бассейне человеком, и инвалидом, которого везут в кресле по коридорам больницы, — такой короткий. Разница всего в несколько часов. А я ей писала, что я верю и молюсь, как умею.

Но не помогли ни мои неумелые молитвы, ни молитвы десятков разных людей. Ни вторая линия агрессивной химии. Ничего не помогло.

Я не могу решить для себя один вопрос. Надо ли надеяться, когда понятно, что всё очень плохо? Надо ли верить в излечение или не стоит питать пустые надежды, а просто надо начинать готовиться к неизбежному? Потому что первая реакция — разочарование: ведь я верила, Оксан, я верила, что ты справишься, молодой организм твой справится!..

А потом уже — горечь, огромная горечь.

На днях я была на отпевании. По удивительному совпадению в церкви рядом с домом отпевали моего университетского преподавателя и коллегу, женщину необыкновенного личного и профессионального масштаба, профессора Л.А. Араеву. Жила она в Кемерове, но скончалась от рака в московской клинике, куда привезли её дети. И когда я узнала, что отпевание будет совсем рядом с домом, я пошла попрощаться.

Батюшка после отпевания сказал небольшую проповедь. Была это речь странная, с упоминанием массы солнца и скорости распространения волн, такая полунаучная. Но кроме всего прочего батюшка сказал, что покойная в белом, потому что это для нас день скорби, а для неё — праздник. Она встретится с Богом. Она вернётся туда, откуда пришла, и ей будет хорошо.

И сегодня я думаю о том, что, наверное, если не верить в излечение, то нужно верить в то, что после смерти действительно всё так и есть? И там хорошо, и спокойно, и ничего не болит, и не о чем тревожиться.

Буду верить в это, Оксан.