Не так давно прочитала на портале «Правмир» большое интервью Константина Хабенского. Оно действительно огромное, и там много — о больных детях и об онкологии, поскольку Хабенский возглавляет благотворительный фонд. Очень важную для себя фразу я выцепила где-то ближе к концу этого материала. Вот она:
Я не помню детей, если честно. Я помню родителей. Точнее, их глаза. Там очень высокая концентрация боли и страха. У детей совсем не так. У детей нет страха смерти практически: они не так связаны какими-то материальными якорями, долгоиграющими планами и обязательствами перед близкими. Иногда я думаю, что, из-за отсутствия страха, опухоли в голове – это один из самых сложных и тяжких онкологических диагнозов – у детей излечиваются намного чаще и лучше, чем у взрослых. У меня нет этому подтверждений никаких, наука еще, слава Богу, не рассказала нам молекулярные схемы страха, любви и ненависти, что-то еще все-таки – остается тайной.
Но если про страх – это мои домыслы, то в том, что любовь и возможность сохранить привычный ритм жизни – это важная составляющая лечения, я уверен. Я попробую объяснить: у нас есть прекрасные сумасшедшие родители, которые, узнав о болезни, не только не меняют график ребенка, наоборот – делают все возможное, чтобы оставить все секции и кружки на своих местах.
Эта фраза «выстрелила» в меня потому, что я уверена: очень важно, болея, не стать больным. Ну, то есть не сделать свою болячку центром своей вселенной, подчинить ей свою жизнь и жизнь своей семьи. Нужно лечиться для того, чтобы жить, а не жить для того, чтобы лечиться.
Недавно у моей знакомой диагностировали рак молочной железы. Для неё это был огромный шок и ужас. Она много лет до этого занималась йогой и была уверена, что эта болезнь её не коснётся. А когда ей сказали: «У вас рак», — она начала умирать. Не могла есть, спать, вообще потеряла самообладание. И первым делом пошла к терапевту, чтобы уйти на больничный, поскольку считала, что не может работать, не может ни о чем думать. Я убеждала её, что посидеть на больничном она ещё успеет и что лучше ходить на работу, давать себе возможность отвлечься от болезни. Но нет, приятельница настояла на больничном. Терапевт, напуганная предварительным диагнозом, больничный дала и сказала, что будет продлевать столько, сколько нужно. Просидев дома около двух недель и прояснив детали своего диагноза, моя приятельница всё-таки немного успокоилась и вышла на работу, одновременно заканчивая обследования перед операцией.
Как ни странно, работа помогает чисто психологически остаться на плаву после постановки диагноза. Именно на рабочем месте я чувствовала себя полноценным здоровым человеком. И в больнице лежала с ноутбуком, стараясь не выпадать из рабочего процесса. Впрочем, надо отдать должное моему руководству, они пошли мне навстречу и разрешили работать так, по мере сил, без оформления больничного.
Мой пост про химиотерапию собрал рекордное количество дочитываний и комментариев. И очень многие упрекали меня во вранье, мол, невозможно проходить ХТ и работать, например. Вообще ничего невозможно! Повторю в тысячный раз: все химии разные, все организмы разные, и каждый переносит химиотерапию исходя из возможностей собственного здоровья и назначенных препаратов. Первую и вторую химии я перенесла относительно легко, и на следующий день после капельниц ходила с мужем в кино. Для меня это был своеобразный протест: да, я лечу рак и хожу в кино! Дважды я ходила в театр с сыном. Только привыкая к парику, с немного кружащейся головой и в медицинской маске. Каждый раз я говорила себе: надо жить, нельзя всё это откладывать на потом, «потом» может не наступить.
А ещё между химиями я ходила смотреть квартиры. Чтобы купить одну из них. Моя сестра-риелтор находила варианты, и если они мне нравились, она договаривалась о встречах. И мы ходили смотреть квартиры. Да, иногда я еле тащила ноги, но уговаривала себя: надо двигаться! Для себя это я определила как развлечение и опять же отвлечение от тяжелых мыслей о болезни.
Признаться, про историю с квартирой вообще страшновато писать:))) Боюсь, меня снова упрекнут во вранье больным людям (и проклянут!)). Отложу её на потом. Скажу лишь, что всё время моего лечения мы жили на съёмной квартире в Москве, в большой «трёшке» с двумя детьми. Отступать было некуда, съезжать тоже. Наверное, если бы мне не нужно было зарабатывать на аренду, я бы сдалась и ушла на больничный, спокойно лежать дома между капельницами. Но я не могла себе этого позволить, муж один не вытянул бы.
В общем, химия и лучевая позади. Впереди ещё одна операция по реконструкции груди. И я очень надеюсь, что она не выбьет меня из колеи и лишь добавит красок моей жизни. 
Я знаю, что раки и стадии бывают разные, и большинство из них не позволяют жить полноценной жизнью во время лечения. Но если у вас есть хоть малейшая возможность выйти из дома на воздух, встретиться с друзьями, сходить в кино — пожалуйста, воспользуйтесь ею. Поболеть дома мы всегда успеем. Давайте жить! Всем добра и оптимизма!
