«Как держится Артём?» — спрашивали меня друзья и знакомые, когда я проходила лечение. Потому что было очевидно, что я, вроде, держусь. А вот состояние моего мужа нигде никак не прослеживалось.
Я спрашивала: «Люди интересуются, как ты держишься?»
Муж отвечал: «Осспади, Женя, ну чего тут держаться? Всё идёт как идёт»
Действительно, в нашей семейной жизни, дома, формально ничего не изменилось. Днём в будни я ездила на обследования, потом на работу, вечерами мы обсуждали варианты и перспективы лечения. Но никогда не было какой-то трагедии, какого-то горя. Ну, заболела. Ну, лечусь.
Наверное, это был максимум, который Артём мог сделать для меня: сохранять обычное течение нашей жизни. Не было отношения ко мне как к больной. Скидки на страдания тоже не делались. Мы гуляли, смеялись, перевезли в Москву старшую дочь, строили планы.
В июле я легла на операцию, и уже на третий день после неё гуляла с семьей по территории онкоцентра. А когда я выписалась, муж взял детей и забрал их с собой в командировку (правда, на юг), чтобы я могла лечь и лежать неделю без необходимости готовить еду и вообще проявлять какую-то активность.
После моей первой химии мы в первый и последний раз за время моего лечения страшно поругались. Я впала в истерику просто на ровном месте, визжала и кидалась вещами. Потом объяснила мужу: мне надо было, чтобы он понял, как мне плохо, как мне страшно, насколько мне одиноко перед моим страхом смерти. И он тогда меня просто выслушал и пожалел. Но, кажется, инвалида во мне всё равно отказался признавать.
Очень важно, мне кажется, разговаривать. И проговаривать свои страхи, свои опасения. Не в разрезе: «Господи, как мне плохо, я умираю». А в разрезе: как это тяжело, что не знаешь, что будет завтра и будет ли послезавтра. А твоя вторая половина не будет говорить: «Перестань, это всё чушь, зачем ты думаешь о смерти! Ты не умрёшь!» — а будет просто слушать, потому что ты проговариваешь важные для себя вещи. Я давала устные наставления и просила не жениться слишком быстро после моей смерти:)) Это всё, конечно, нелегко для обоих.
Сейчас пишу пост, спросила у мужа: «Скажи, какой момент моего лечения был для тебя самым сложным в моральном плане?» Он ответил: самое начало, когда ещё не было точного диагноза, но было много страхов и сомнений. И хотелось, говорит, дать тебе подзатыльник, чтобы ты успокоилась и меня не пугала. Я говорю: «Представь, статья с заголовком «У меня рак, и меня избивает муж» была бы хитом на Дзене». Мы поржали. Этот диалог очень точно передаёт особенности нашего общения.
Нет, не подумайте. Мужик у меня вообще не подарок. Но я точно знаю, что за него можно держаться, когда падаешь.
Пост написан с согласия мужа, но читать он его отказался))
Попробуйте настоящий деревенский кефир от Вадима Рошки